in Communist as well as in post-Communist Poland. Some representative earlier texts devoted to the region are taken into account as well. The author analyzes not only travel writing but also war reports and political commentary in order to identify crucial aspects in the perception of Georgia then and now and locate them within the Polish tradition of «imaginative geographies».
Keywords: Poland, Georgia, 19th–21st centuries, journalism, post-Soviet era, the war motif, orientalism, Kapuściński, Jagielski, Meller, Śmieja, Górecki.
Мария Филина.
Тбилисский государственный университет им. Иванэ Джавахишвили. Тбилиси, Грузия
Идеология и власть: подчинение и попытки игнорирования (на материале грузинской русистики 1970–1980-х гг.)
Аннотация: В работе рассматриваются основные процессы грузинской русистики в 1970–1980-х гг. Автор исходит из следующей установки: гуманитарные науки всегда связаны с требованиями определенного периода и его идеологией, подчиняясь ей, пытаясь ее обойти или развиваясь в режиме противостояния. В статье исследуется тот период, когда уже не было откровенных репрессий интеллигенции, они касались явных диссидентов. В отличие от «центра» в Грузии положение было в определенном смысле особым. В те годы уже почти не было идейно одержимых партийных идеологов, которые искренне верили в построение коммунизма. Грузинская русистика впитала в себя разные научные направления и национальный менталитет, на разных этапах максимально использовала возможности относительной свободы высказывания и печатного слова и внесла значительный вклад как в собственно русистику, так и в создание школы грузино-русских литературных, лингвистических и культурных взаимосвязей, а позже – в развитие компаративистики.
Ключевые слова: грузинская русистика, литературные взаимосвязи, эзопов язык, идеология, компаративистика, смена эпох.
Ideology and Power: On Russian Philology in Georgia, 1970–1980
Abstract: The article analyzes the development of Russian literary studies in Georgia in the late Soviet period, when even Party leaders no longer believed in Communist ideals and repressions became less severe. Located far from the political center, Georgian intellectuals in the humanities paid lip service to ideology while taking advantage of their country’s relative freedom. They evaded politicization by employing a broad range of strategies: developing new areas of research, distinguishing between written and oral formats for scientific work and employing Aesopian language.
Keywords: Russian studies in Georgia, literary relations, Aesopian language, ideology, comparative literature, epochal break.
Подробный анализ составляющих этого дискурса и его изменений в эпоху Сталина можно найти в книге: (Maisuradze, Thun-Hohenstein, 2015).
В книге М. Мельниченко «Советский анекдот. Указатель сюжетов» в главе «Автономные республики» читатель находит анекдоты о Прибалтике, Украине, Армении, Узбекистане. Грузия и грузины появляются во многих анекдотах (и, конечно, в анекдотах о Сталине). Им приписывают стереотипные черты: хвастовство, бабничество, преувеличенную семейственность, склонность к воровству и коррупции (Мельниченко, 2014, 970–975). Русские как дефолт-нация не становятся сюжетом обсуждения.
О родстве, даже фактическом совпадении постсоциализма с постколониализмом пишет Штефанеску (Ştefănescu, 2012, 76–81).
Сталин произнес известный тост на приеме в Кремле 24 мая 1945 г., в котором подчеркнул роль русского народа в победе во Второй мировой войне (Сталин, 1997, 228–229). Фраза о происхождении Сталина, не вошедшая в официальную печать, стала популярной легендой.
О конфликтах в Южной Осетии и Абхазии см.: (Cornell, Svante, 2002, 176).
Блестящее описание фигуры З. Гамсахурдия находим у: (Jones, 2013, 54–73).
О подмене или компенсации политической зависимости культурными мифами о славном прошлом Грузии писали и политологи, см.: (Jones, 2013, 15–16).
Переплетение имперского наследства СССР, ассимиляторской политики и этнических напряженностей живо обсуждалось в позднесоветский период. Гусейнов и Драгунский (1990, 11–30) весьма критически относятся к метафорическим описаниям СССР типа коммуналки, семьи, братьев и т. д.
При работе над историей кавказоведения в России мне помогла Елена Чхаидзе, которой я очень благодарна.
О «грузинском» элементе политико-лингвистического спора между Марром и Сталиным см.: (Maisuradze, Thun-Hohenstein, 2015, 81–88).
К. Д. и В. Д. Дондуа, С. Т. Еремян, А. А. Калантар, Ю. Н. Марр, И. В. Мегрелидзе, Б. Т. Руденко, Р. Р. Орбели, А. Г. Шанидзе, Р. М. Шаумян и др.
К работе были привлечены К. Д. Дондуа, И. А. Орбели, А. Н. Генко, И. И. Мещанинов, А. А. Бокарев, Р. М. Шаумян, И. В. Мегрелидзе, С. А. Быховская, из Москвы специально приезжал Н. Ф. Яковлев, внештатно работал студент В. И. Абаев.
Чингиз Гусейнов рассказывает о противоположном опыте при издании своих книг – в Москве печатался более острый материал, чем в Азербайджане, цензура в центре была слабее, чем на периферии (Гусейнов, 2014, 212).
Критически о понятии «литературоцентричность» пишет Кукулин (2014).
Грузино-русские связи в филологических дисциплинах были тесны и в классической филологии, и в индоевропейской лингвистике. Ученые старались осветить общую историю геополитического региона между Черным и Каспийским морями и реконструировать предысторию греческой Античности. Свидетельством этому может служить, например, труд Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова «Индоевропейский язык и индоевропейцы» (1984). По практическим причинам эта ветвь тематики здесь далее не исследуется.
Из этого правила есть знаменитые исключения, например работы Михаила Бахтина или институционально значительно лучше обеспеченные московский структурализм и тартуская школа семиотики. Это самые значимые и экспортоспособные течения советской филологии, тем не менее (или поэтому?) маргинализированные внутри самой страны явления, а в тартуском случае – и не случайно локализированные на периферии государства.
Первые исследования, проведенные нами совместно с грузинской коллегой Белой Ципурия с целью определения характера грузинского обучения русской литературе, остались без четких выводов. Стоило бы подробнее проанализировать грузинские издания раннего периода.
Исследовательская работа отдела (Отдел литератур народов России и СНГ) // Сайт ИМЛИ РАН, 2017 (http://imli.ru/index.php/otdel-literatur-narodov-rossii-i-sng/1511-issledovatelskaya-rabota-otdela).
За ценные советы и критические замечания приношу глубокую благодарность Мирье Лекке и Елене Чхаидзе (Рурский университет, Бохум).
«Пукать надо чуть картаво, с еврейским акцентом» (Ерофеев, 1995, 301).
Ср.: «Она влюбилась в него, а он только и умеет что говорить: „Техника на грани фантастики“, „Ключ от квартиры, где деньги лежат“ – да рассказывать еврейские и армянские анекдоты… Она не в состоянии не ненавидеть его» (Аржак [Даниэль], 1962, 273); «Как отвратительны наши писательские встречи. Никто не говорит о своем – о самом дорогом и заветном. При встречах очень много смеются – пир во время чумы – рассказывают анекдоты, уклоняются от сколько-нибудь серьезных бесед» (запись от 07.12.1957; Чуковский, 2003, 260). См. также: (Sacks, 1974, 337–353).
«Скандал с „АУМ Синрике“ и избиение католиков на Малой Грузинской – события прискорбные. Дела нешуточные. И все же, услыхав и о том, и о другом (а еще и о насилии, примененном „людьми при исполнении“ к буддийским монахам, участникам марша протеста солдатских матерей в Чечне) буквально на одной неделе марта, я вспомнил анекдот из „чукотского цикла“ – про знатного оленевода, созерцавшего целый час паденье в пропасть, одного за другим, особей вверенного ему стада и излившего свои
